С 2015 года, с появлением ст. 431.2 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – «ГК РФ»), использование заверений об обстоятельствах является стандартным инструментом при структурировании сделок слияний и поглощений (M&A) по российскому праву. Тем не менее многие аспекты применения заверений об обстоятельствах до сих пор не имеют устоявшегося подхода в российской судебной практике. Одним из обсуждаемых вопросов является использование механизма раскрытия информации как способа ограничения ответственности лица, давшего заверения об обстоятельствах.
В этой связи особый интерес представляет недавно принятое определение Верховного Суда Российской Федерации (далее – «ВС РФ») по делу № А50-29581/2020, в котором ВС РФ подтвердил выводы нижестоящих судов и, пожалуй, впервые закрепил правовой статус письма о раскрытии информации (disclosure letter). Суд признал, что письмо фактически является частью основного договора и что объем предоставляемых заверений должен корректироваться (ограничиваться) с учетом содержащихся в письме о раскрытии сведений. Он также обозначил некоторые иные важные позиции, касающиеся недостоверности заверений об обстоятельствах и раскрытия информации в сделках M&A.
Так, ВС РФ подтвердил правило, согласно которому заверения об обстоятельствах в случае их недостоверности защищают только такого получателя заверений, который не знал и не должен был знать об их ложности.
В целом это правило и ранее применялось на основании буквального толкования положений ст. 431.2 ГК РФ, в соответствии с которой ответственность за предоставление недостоверных заверений об обстоятельствах наступает в случае, если лицо, давшее заверения, исходило или имело разумные основания исходить из того, что получатель заверений будет полагаться на них. Соответственно, если получатель заверений знал или должен был знать об их недостоверности, то он не может считаться разумно полагающимся на такие заверения и, соответственно, не вправе предъявлять требования в связи с их недостоверностью. На это неоднократно указывали суды при рассмотрении споров из договоров купли-продажи акций (долей в уставном капитале). Например, в деле № А63-1976/2017 апелляционный суд расценил предъявление покупателем акций требования о взыскании неустойки в связи с недостоверностью заверений об обстоятельствах, о ложности которых он должен был знать заранее, как злоупотребление правом. Аналогичным образом в постановлении по делу № А27-8600/2015 суд указал, что покупатель доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, которому были даны заверения относительно размера кредиторской задолженности приобретаемого общества, должен был запросить соответствующие документы и самостоятельно проанализировать их на предмет наличия риска возможного привлечения общества к ответственности в виде неустойки.
Таким образом, своевременное раскрытие информации о недостоверности каких-либо заверений (то есть до момента предоставления заверений или одновременно с предоставлением) фактически является способом ограничения ответственности за недостоверность таких заверений для лица, которое их предоставило.
При этом сторонам сделки, основываясь на сложившейся судебной практике, следует учитывать, что раскрытием информации о недостоверности заверений может быть признано не только составление и подписание письма о раскрытии информации (отдельным документом или в качестве приложения к основному договору), но и любой иной способ, которым такая информация была доведена до сведения получателя заверений. Иными словами, получателю заверений уже недостаточно полагаться лишь на заверения, поскольку решающее значение будет иметь его осведомленность о фактах, в отношении которых предоставляются заверения.
В подготовке материала также принял участие Юрий Накуль, помощник практики корпоративного права / M&A.
